Изобретатель - Страница 18

Василий просто пожал плечами. Ему, по правде сказать, было безразлично, о чём трепаться – времени девать было некуда.

Борзов с умным видом продолжил:

– Никаких богов нет. Как нет ада, рая, чёрта, дьявола и прочей ахинеи. Помешанные на добре, правильные ребята тысячи лет подряд выдумывают эти байки для дураков, пытаясь усмирить в них дух авантюризма. И сил никаких Высших нет. Есть физика, химия и точный расчёт. Доказательством тому хотя бы наш изобретатель, – подмигнув, сыщик понизил тон. – А что если бы и в самом деле использовать эту невидимость в качестве одурачивания народа?! Людьми и так можно управлять, как скотиной, а когда бы они услышали Глас «из поднебесья»… О-о-о! Они бы не сомневались, что началось второе пришествие!

Идея была забавная, но, хохоча над воображаемым людским помешательством, в головах у собеседников одновременно промелькнула одинаковая мысль: «для выуживания из толпы денег задумка в принципе неплохая!»

К удивлению Борзова, Сухарев вышел на связь сам.

– Я всё знаю, – сообщил он. – Не будем тратить время на разъяснения. Продолжайте вашу экскурсию. На берегу вас встретят мои люди.

«Да-а, многое, вероятно, поставлено на карту, раз шеф так предусмотрителен и везде преуспел, – размышлял сыщик. – Откуда же он всё знает? И для чего ему тогда нужен я?» Смутные мысли нисколько не отразились на его, выражающем полное спокойствие лице. Он отошёл от оконного проёма, сел за приёмник и снова надел наушники.

20

– Осталось дело за малым, – веселился изобретатель, глядя на гравитонный стабилизатор пришитый Леной к невидимому костюму. Снабдить радиоволновой сигнализацией, на случай утери, и покрасить сверху моим «невидимым» раствором. Теперь вся эта конструкция будет работать беспроводным образом, напрямую взаимодействуя с теми участками тела, которые активнее других могут использовать внутреннюю электроэнергию!

Аккуратно сложив костюм в полиэтиленовый пакет (отчего пакет показался вздутым, но пустым), Клюев спрятал свою новую выдумку в свой портфель, а портфель задвинул под стол.

– Испытания проводить не имеет смысла, пояснил он. – Я и так знаю – всё работает! При первой же необходимости вы в этом убедитесь.

Миша, которому уже надоело прогуливаться из угла в угол, вышел через веранду в чулан, а оттуда на чердак. Открыв люк и выбравшись на крышу, он чуть было не вскрикнул. Разумеется, под собой он увидел не шифер собственной крыши и не внутреннее «убранство» своего жилища, а сине-зелёное бездонное море (с высоты пятиэтажного дома). Поначалу ему очень захотелось вернуться в дом, но свежий воздух и открывшийся простор перебороли его робость. Михаил протянул к морю руку и упёрся пальцами в прохладный, шершавый на ощупь, материал, которым была «выкрашена» вся крыша. Было такое чувство, что она зеркальная, но отражает почему-то не то, что находится спереди неё, а то, что находится за ней и немного сбоку от дома. Прижавшись спиной к воображаемому шиферу, Михаил залюбовался небом. Два глупеньких облака строили друг другу забавные пушистые гримасы. Почти не было ветра. И всё-таки… Прозвучал дурацкий хлопок: люк, ведущий на чердак, захлопнулся!

Миша помнил, что от люка он находился не больше чем в двух метрах. Только где теперь его искать, когда ничего (кроме моря далеко внизу) вдруг не стало видно?

«Ну, я и балбес, – тут же поругал себя мысленно Ромашкин. – Не догадался чем-нибудь подпереть!»

Конечно, покатость крыши пыталась сказать о том, что выход (или вход?) скорее слева от Миши, чем справа, но, полной уверенности быть не могло. В отсутствии видимости крыши и присутствии перед глазами пустого пространства, правильно сориентироваться было практически невозможно.

Несколько минут, чтобы сосредоточиться, Михаил пролежал с зажмуренными глазами, плотно прижавшись к невидимому шиферу. Потом осторожно пополз в сторону предполагаемого исчезнувшего проёма. Сказать, что ему было страшно, значит, – не сказать ничего. Но уж лучше не сказать ничего, чем сказать неправду! Когда, в очередную минуту, Мишина голова упёрлась в невидимую стену, он чуть не потерял сознание.

«Тьфу ты! Это же обыкновенная печная труба, – вспомнил Ромашкин архитектуру собственной лачуги. – Всё правильно, люк должен быть немного выше».

Если бы кто-то видел это мистическое зрелище, этот кто-то, без сомнения, решил бы, что сумасшедший актёр-мим репетирует свой номер.

Шаря пальцами вокруг себя, убеждаясь в том, что движется в нужном направлении, Миша, не быстрее сухопутной черепахи, перемещался к входу на чердак. Вот уже его нога упёрлась в основание трубы, наконец-то, ручка дверцы была нащупана, и тут… Случилось невероятное! Люк сам собой откинулся, и оттуда выглянула чёрно-рыжая башка! Что может быть неожиданнее, если нервы напряжены до предела? Разве мог Миша успеть сообразить, что на его поиски уже отправились, и что Бим был первым, кто по запаху выследил своего хозяина?! Вздрогнув всем телом от внезапного появления «башки из ниоткуда», Михаил заскользил по крыше. Попытка удержаться за трубу оказалась неудачной. Дикий крик разнёсся над относительной тишиной моря, и Ромашкин полетел навстречу взволнованной бездне. Высоты, на которой находился на тот момент «летающий дом», было достаточно, если уж не на то, чтобы разбиться насмерть, то, по крайней мере, на то, чтобы отбить себе все существующие органы (и в первую очередь детородные).

Судьба – есть судьба. И кому не суждено стать инвалидом, тому так и придётся всю жизнь оставаться здоровым человеком.